вторник, 30 октября 2018 г.

Не упустить свое

Есть люди, про которых говорят: этот, мол, своего не упустит. С таким чувством, будто это плохо. Хотя что плохого в том, чтобы не упустить свое? Свое – не чужое!

Человеку, не упускающему своего, не нужно ничего специально для этого делать. Он укомплектован внутренним сторожем «своего», который и обеспечивает это всечасное неупущение. Он вечно на стреме, зорко вглядывается в любую мелочь и чуть что не так – бьет тревогу. Он может выглядеть по-разному. У одних это широкий, кулацкого вида дядька, у которого зимой снега не допросишься. У других – офисная дамочка, ухоженная и цепкая, которая хорошо соображает на ходу, и всегда лишь в свою пользу. У третьих – яркий огненный дракон, молниеносный и жестокий. У четвертых - бесплотный дух наподобие демона Максвелла, методично сортирующий элементы жизни на «мое» и «не мое», особенно налегая на первое.

Я ни капли не против практичности. Но как-то так получилось, что остро симпатичные мне люди, все до единого, как раз из тех, кто запросто может «упустить свое». Не от слабоумия или слабоволия, а потому, что отвлекаются и упускают - не что-то конкретное «свое», а само деление мира на свое и не свое. Сам угол зрения такой, саму необходимость такой непрестанной классификации.

Они плоховато торгуются и запросто могут переплатить или продешевить. Могут не подумать вовремя, какой их интерес в деле. Могут потратить массу времени и сил, улучшая то, что прокатило бы и так. Могут отдать заведомо больше, чем возможно когда-нибудь получить взамен.

Вечно бодрствующий сторож требует уйму сил, которые они в него не вдыхают. Поэтому их обессиливший дракон большую часть времени спит и видит счастливые сны. Про детство, когда мое и не мое было довольно глупой условностью. Или про то время, которое в конце концов всех нас ожидает, и когда доподлинно выяснится, что на ту сторону мы ничего с собой не заберем. А сами они, пользуясь его мирным сном, заняты чем-то другим. На что-то другое тратят они отпущенные им силы. На какие-то другие, более осмысленные категории делят они все сущее, которое, уж конечно, не вращается целиком вокруг них.

вторник, 23 октября 2018 г.

Каждому свое

Некоторые от природы везучие люди наделены встроенным поплавком, который, даже когда их накрывает с головой, довольно быстро выносит их обратно на поверхность. Допустим, произошло что-то плохое, постигла неудача, жизнь свернула не туда – а они все равно сверху, до победного выправляют положение, отвоевывают утраченные позиции, возвращают себе свое. И пусть было трудно и больно, и понесли они серьезные потери, а вот поди ж ты! Опять в форме, опять хотят чего-то для себя, и даже относительно себя прошлого планируют расширяться, укрупняться и всячески расцветать. Верят, что жизнь их всегда будет идти в целом по нарастающей, и лучшее, конечно, впереди.

Но моя подруга Сашка была совсем другой. Ее жизнь будто колебалась на острее, и от любых качаний вправо и влево устремлялась неуклонно вниз. Она отчего-то не умела корректировать свою жизнь, и когда ее заносило «не туда», он навечно «не там» и оставалась. Когда она не поступила в институт, то больше уже никогда не пыталась, молча окрестив себя «недалекой». И пошла работать делопроизводителем в контору рядом с домом, к щекастым тетушкам с внуками, к их бесконечным сплетням и чаепитиям. Когда ее бросил принц ее мечты, усвистев на другой конец света за своей мечтой, то она уже никогда больше не замахивалась выйти замуж за человека яркого и первоклассного. А вышла за «неплохого», который потом все-таки оказывался довольно плохим (как это, впрочем, всегда бывает с неплохими).

Когда все ее интересные знакомые разъехались из их маленького города в ближайший большой, она стала общаться с неинтересными. И безропотно, как должное приняла их зауженный набор тем и занятий, их скудный лексикон, их простецкие ухватки и плоские интонации людей, никогда не читавших книг. С ними вместе она смотрела по телеку то, что никогда бы до этого не стала, и трудолюбиво рубила жирные салаты, и для компактности ставила друг на друга пакеты с вином, и устраивала такие наши, такие народные и убойные застолья, от которых некуда деться, и после которых остаются наутро курганы прогорклых тарелок и раздавленные на ковре маринованные помидоры. И ездила отдыхать туда, где море, жара, потная толкотня, детские визги и до одурения нечего делать. И все ей было нипочем. И не кончались ее силы.

Я смотрел на нее и все думал: как же так? Где же, Санька, твой поплавок? Как смогла ты, тоненькая и хрупкая, которая читала в три раза быстрее меня, к 30 годам превратиться в провинциальную тетку? Почему не вырвешься, не убежишь из этой засады? Или хотя бы почему ты в ней не несчастна? Ведь если бы ты была несчастна, это бы означало, что у тебя есть шанс. А еще это бы означало, что я прав.

Но со временем стало понятнее, что мой верх и низ - не верх и низ. А волшебное свойство Сашкиной натуры не в том, что она вечно тяготеет к деградации, а в том, что легко переходит от страницы к странице, когда жизнь их за нее переворачивает. Я видел ее все реже, а годы шли все быстрее. И вот она уже располневшая, говорливая, родившая четырех детей, и с каждым ребенком становившаяся все спокойнее, все яснее понимая, что от нее в ее жизни мало что зависит. Муж ее, с годами присмиревший, читался уже скорее как добрый малый, чем как мелкий засранец, хоть и был слабоватой для них всех опорой. Какая-то неведомая сила неусыпно присматривала за ней и за ее детьми, потому что иначе как объяснить, что все они до сих пор живы и радостны.

Она умудрилась за всю свою жизнь ни с кем не рассориться, и только огорчалась до слез, когда другие люди отдалялись друг от друга, проявляя такую непонятную ей требовательность, принципиальность, целеустремленность, обидчивость, непримиримость, жесткость и памятливость. Сама она, казалось, не прощала даже, а искренне забывала любые мелкие и крупные шероховатости, которые другие, измусолив, намертво встраивали в свою жизнь, никогда уже от них до конца не освобождаясь. И эти другие десятками ходили к ней поговорить о своих дурацких скучных вещах, а на самом деле отогреться и поесть.

Говорят, что если ты самый умный в комнате, то тебе срочно нужно в другую комнату. Потому, что каждый-де должен стремиться вырасти в максимально возможного себя. Уверен, Сашка и близко не понимает, о чем тут вообще речь. Но я не знаю никого, кто лучше нее умел бы любить то, что есть, не желать для себя лучшего и хорошо относиться к плохим людям. Или просто к людям. Обычным.