вторник, 15 ноября 2016 г.

Точка кипения

Когда-то, в незапамятные времена, я с упоением программировал часов по 60 в неделю. Это было похоже игру, которая никогда не заканчивается. Больше, чем игра, это был акт вдыхания жизни в безжизненное, практически божественная деятельность. И за этими вдохами выработалось у меня тогда довольно точное чутье относительно того, сколько на каждой задаче должно возникать ошибок. То есть не в штуках, а когда уже хватит.
К примеру, написал ты запоем пару тысяч строк, а потом запускаешь все вместе и борешься с ошибками. Так не работает, тут отваливается, там еще забыл что-то сделать, и проч. И есть внутренний барометр, который говорит, мол, нормально все, еще должны быть ошибки. Нечестно будет, если сейчас все заработает. И если вдруг кажется, что заработало, беспокойство в душе растет: не должно так быть, что-то я упускаю. И точно, не должно, ни разу это беспокойство меня не подводило. Недостаточно вложено пока труда и внимания, не бывает на свете халявы. Потом наступает нейтральная полоса, когда уже могло бы и заработать, но пока нет-нет, да выясняется. Реже и меньше, а, может, так только кажется. Затем проходит еще довольно занятое время. И тут при должном терпении наступает кульминация. Tipping point. Больной зуб. То, что видится как последняя серьезная проблема. Переломная стадия. Если чуйка разработана, то эту точку хорошо ловишь. Вот оно, то, до чего стоило докопаться, граничная, пороговая вещь, ребро перехода количества в качество! Исправляешь – и уже совсем искренне понимаешь: заслужил. Теперь все будет хорошо. Купил победу по полной стоимости, не выпрашивая скидку, не перемигиваясь сам с собой, не надеясь на подслеповатость высших сил. Теперь точно дожму, дополирую до жаркого блеска. Все. Собралось. Сложилось.

И чем дольше с тех пор живу, тем острее чувствую эту точку кипения много где – в горах, в рисунках, в текстах, в управлении, в отношениях. Когда из борьбы, из честных усилий, из проб и ошибок, из нежелания дешевой победы, из открытости к тому, что делаешь, из бесчисленных подходов и откатов, из непривязанности к тому, что сделано раньше, из отказа от ухищрений, из восхищения тем, каким мог бы быть результат, из нескончаемого, не ограниченного заранее поиска, из безусловного главенства качества над ценой, цели над затратами, решимости над комфортом - выплавляется настоящий, принципиально иной итог. Это не окончание борьбы, но безусловное окончание сомнений. И нет радостнее такого момента.

Ницше сказал: кто точно знает, зачем, стерпит любое как. Как – всегда вторично. И если чего-то хочется, но непременно со скидкой, подешевле и половчее, если нам вдруг становится исключительно важно, почем, значит, мы толком не знаем, зачем. Значит, в нашем предмете мы видим не цель, ценную саму по себе, а всего лишь неплохую возможность для обмена усилий на результат. Мы больше не очарованные ищущие. Мы спекулянты, которым, в сущности, без разницы, покупать или продавать. Мы здраво прикидываем, стоит - не стоит, мы бестрепетно ждем длинной масти, мы трезво взвешиваем альтернативы, мы аккуратно запасаемся "планом бэ". Цена этого безопасного равновесия - недостижимость точки кипения. Для этого спекулянт слишком ценит свои варианты, не желает чрезмерно растрачивать свой душевный ресурс, вечно опасаясь, что чего-то ему не хватит. 

А еще бывает так, что в процессе настоящего, честного поиска вдруг иссякают силы и решимость. И тогда малодушный голосок внутри канючит, мол, достаточно я уже напрягаюсь. Мне уже так давно плохо и трудно. Я уже давно заслужил свою награду. Я столько потратил времени и сил, чтобы ее получить. Скорее дайте мне ее, и я уйду, и больше никогда ни во что такое не ввяжусь. Если такие моменты наступают слишком часто, это значит, что любовь прошла, мотивация утеряна, и мы просто пытаемся вернуть инвестиции. Давимся тем, что потеряло для нас ценность, из чего ушла жизнь, кровь, азарт, пытаясь убедить себя в том, что трудозатраты наши в прошлом были не напрасны. Так ищущие становятся спекулянтами, если дорога заводит их не туда. Лучше бы бросить, ей-богу, и поискать для себя что-то другое.

Или все же не стоит бросать? Ну а вдруг это просто предательская усталость, сбой, замыленный глаз? Может, рано бросать? Может, стоит глотнуть крепкого чая. Посмотреть в окно, подальше, на заснеженные крыши и фонари. Глубоко выдохнуть и вдохнуть. Вспомнить как можно яснее свое главное зачем. Собрать оставшиеся силы. Настроиться на бесконечную дорогу. И назад - за стол, к станку, за порог. Не торопясь, зашагать с того самого места, на котором остановило тебя неверие и минутная слабость, то есть с того, где в последний раз все было правильно и осмысленно. И может именно в этот подход так чудесно обнаружиться, что уставший, издерганный, путаный, потерявший веру и блуждавший бесконечными кругами человек, каким ты был до остановки, в действительности прошел немалый путь, и вовсе не с пустого места начинаешь движение ты нынешний, и идешь уже в полную силу, не то идешь, не то летишь, и уже раз за разом  возникают провалы во времени - верные симптомы настоящего посвящения, и вдруг, всегда вдруг, долгожданный, но начисто забытый, ажурный и шипучий белый ключ, предвестник упоительного бурления победы.

5 комментариев:

  1. Замечательный текст, красивый и вдохновительный. Но при прочтении возник некий диссонанс и несогласие с автором. И вот почему. Мы все находимся в поиске жизненных путей и целей. И пафос этого текста как мне кажется, уводит не в ту сторону. Здесь написано о личных ощущениях, вдохновении, о поиске счастья. Но Тарковский сказал такую правильную, хотя и не всем понятную вещь - "мы не созданы для счастья. Есть вещи в жизни важнее, чем счастье". Не нужно, как мне кажется, искать кипения и анализировать свои ощущения. Была ли точка кипения у Христа? Были ли кайф и вдохновение от принесенной жертвы? Ничего подобного. Он сделал то, что должен был сделать - закрыл собой от Божьего гнева неразумное и грешное человечество. И сомнения его не покидали до последнего. Не всем, конечно, дано быть героями. И все не обязаны страдать и мучиться. Но искать в жизни личного кайфа - пусть это даже очень возвышенный кайф, связанный с размышлениями и преодолениями - это путь не в ту степь. Личные радости, кипение, вдохновение глубоко вторичны и неважны. Делать надо то, что должен, и будь, что будет.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. О, это большая тема, я довольно давно ее думаю. Не то, чтобы я не согласен с Тарковским, но вот какие соображения.
      Для любого продолжительного и энергоемкого действия нужен источник сил, а волевой ресурс человека довольно ограничен. То есть невозможно годами заставлять себя что-то делать и быть в этом вдохновенным и продуктивным, если нет внутреннего вознаграждения. На воле, на осознании «того, что должен» может совершиться подвиг, вспышка, может быть пройден кризис. Но работа, творчество, изо дня в день, долгое время – должно приносить удовлетворение. И если не приносит, велик шанс, что мы занимаемся делом, которое противоречит нашей природе. А я за то, чтобы к ней относиться с уважением.
      Может быть, Тарковский имел ввиду какое-то счастье попроще? Ведь когда он говорит: «Есть вещи важнее, чем счастье», это ведь означает: «Вещи с более сильным зачем». С мотивацией, более сильной, чем личное благоустройство. Таким может быть чувство долга. А может и не быть.

      Удалить
  2. Сегодня написала длинный ответ, а он весь пропал...в чем дело? что я сделала не так? или есть лимит по количеству знаков? жалко, интересный разговор получался...

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Наверное, это все звучит слишком категорично. Это, собственно, не мои мысли. Вот Экзюпери, к примеру, писал про летчиков, которые возили почту над Африкой и Южной Америкой. Для чего они поднимались в воздух каждый день, борясь с погодой и убийственным несовершенством тогдашней авиатехники? Да, полеты были прекрасны. Но все-таки – не ради удовольствия. А для нее, той самой почты. Это была их зона ответственности, их мир. Вот он пишет: «Все обошлось. И для него, и для тридцати тысяч писем. Почта драгоценна, драгоценней, чем сама жизнь, -- твердила Компания.
      Конечно - ведь ею живут тридцать тысяч влюбленных... Потерпите, влюбленные!
      Ваши письма прилетят с вечерними огнями». И дальше, про Гийоме который упал в Андах и шел много дней через горы: «Мужество Гийоме рождено прежде всего душевной прямотой. Главное его достоинство не в этом. Его величие - в сознании ответственности. Он в ответе за самого себя, за почту, за товарищей, которые надеются на его возвращение. Их горе или радость у него в руках. Он в ответе за все новое, что создается там, внизу, у живых, он должен участвовать в созидании. Он в ответе за судьбы человечества - ведь они зависят и от его труда. Он из тех больших людей, что подобны большим оазисам, которые могут многое вместить и укрыть в своей тени. Быть человеком - это и значит чувствовать, что ты за все в ответе. Сгорать от стыда за нищету, хоть она как будто существует и не по твоей вине. Гордиться победой, которую одержали товарищи. И знать, что, укладывая камень, помогаешь строить мир».

      И еще замечательно, про садовника: Эта судьба напомнила мне другую смерть, поистине достойную человека. То был садовник, он говорил мне:
      - Бывало, знаете, рыхлю заступом землю, а сам обливаюсь потом... Ревматизм мучит, ноги ноют, кляну, бывало, эту каторгу на чем свет стоит. А вот нынче копался бы и копался в земле. Отличное это дело! Так вольно дышится! И потом, кто теперь станет подстригать мои деревья?
      Он оставлял возделанную землю. Возделанную планету. Узы любви соединяли его со всеми полями и садами, со всеми деревьями нашей земли. Вот кто был ее великодушным, щедрым хозяином и властелином. Вот кто, подобно Гийоме, обладал истинным мужеством, ибо он боролся со смертью во имя Созидания».
      Извиняюсь за длинные цитаты. Своими словами так не скажешь.

      Удалить
    2. Пробую еще раз разместить здесь свой первый ответ. Получается в обратном порядке но ничего. Я думаю, что Тарковский имел в виду маленькое личное потребительское счастье. Так вот, такое счастье, по Тарковскому, вообще не имеет никакого «зачем» - оно просто бессмысленно. Мы не созданы для такого счастья. Мы созданы для того, чтобы исполнять свое предназначение. А предназначение человека в том, чтобы взять на себя полную ответственность за какой-то кусочек этого несовершенного мира, чтобы растить, лелеять и спасать этот кусочек и его обитателей ежедневно, ежеминутно, всю жизнь. И если выбрал свою зону ответственности правильно – то не нужны никакие радости, вдохновения и мотиваторы. Радости приходят и уходят как подарки, но не они являются двигателем. Работаешь изо дня в день не ради них, а только подчиняясь вот этому ни чем не сравнимому ощущению своей незаменимости и нужности, сознанию «кто же, если не я?». И вот тогда волевая сфера человека безгранична. А вдохновение, сознание победы и прочее – это все от лукавого. Если это нужно и работаешь только ради этого – значит, дорога не та, не твоя зона ответственности, не твой мир.

      Удалить