четверг, 19 января 2017 г.

Жизнь легка

Собрав нехорошие складки на лице, он смотрел в окно, как падает снег. Болел он редко, но сейчас озноб нещадно тряс его, отнимая все, что он считал непреложно своим: силу, скорость, планы. Он кутался с головой в плед и иногда постанывал от злости, что все идет не так, и его послушный организм подложил ему такую несвоевременную свинью. Поймав взглядом свое мутное отражение в стекле, он вдруг понял, что похож на грубоватую горбоносую старуху. Голова его нехарактерно полнилась мыслями. Обычно ответы на все его вопросы приходили сами собой, без раздумий и выкладок. Выкладки иногда были нужны, чтобы убедить других, но внутри себя он всегда все знал и ни в чем не сомневался.

Он был тертый фрукт, ничего не боялся, никого по-настоящему не уважал. Бизнес стартанул в 90е, потом, правда причесался, поприличнел, юристов завел настоящих, в запонках, даже английский и итальянский языки выучил, чтоб в духе времени и международного партнерства. Умный же мужик, всегда быстро понимал, что к чему и куда ветер дует. Здоровый, сильный, властный, все получается, на голой воле мог горы свернуть, быстрый, мощный, красивый, решительный - болид, а не человек.

С чего бы привычная нарядная толстая его жизнь начала давать сбои? С чего нависла угроза над его любимым хищным делом, в котором он много лет находил азартное забытье? Почему мотор, приводивший в движение его ударные и событийные дни, начал вдруг захлебываться нездоровым металлическим дребезгом?

четверг, 5 января 2017 г.

Когда тебя понимают

Примите во внимание атмосферный столб. Мне кажется даже, что он давит на меня значительно сильнее, чем на других граждан.
                            
                             Ильф, Петров

У Кови в какой-то книжке была такая история. В вагон метро заходит папа и двое детей. Дети начинаю бегать по вагону, кричать, беситься, валяться на полу, толкаться и безобразить. Папа при этом безучастно сидит и никак не реагирует. Постепенно в вагоне растет возмущение, мол, обуздал бы папаша своих детей, а то нормальные люди не могу спокойно газету полистать. Папа, поймав на себе пару осуждающих взглядов, сообразил, наконец, в чем дело и сказал: «Простите, им час назад сообщили, что умерла их мать. Мы все сейчас растеряны и не знаем, что нам дальше делать». Стоит ли говорить, что возмущение тут же испарилось, и весь вагон взглянул на ситуацию иными глазами. История иллюстрирует тот факт, что мы крайне мало знаем про обстоятельства жизни других людей, и поэтому лучше бы нам воздержаться от поспешного осуждения. Посыл правильный, конечно, но недостаточный, неглубокий.