Есть такой род занятий: давать советы «по жизни». Подается как участие в другом человеке, попавшем в затруднительную ситуацию, как забота и помощь. Действительно, часто ли люди говорят с нами о нас самих? Редко! Как правило, сплошь о себе (в лучшем случае), или вообще черт знает о чем, типа политики, новостей или кто как съездил в отпуск. Так что когда с нами говорят о нас, казалось бы, надо радоваться и пользоваться. И, не смотря на это, случается, что того, кому дают советы, эта процедура бесит и корежит. Увы, к сожалению, я сам достаточное количество раз побывал в роли такого "недооцененного" советчика. Почему так? Почему казалось бы лучшие намерения вызывают протест и отторжение?
Думаю, ответ таится в понимании того, как вообще устроен механизм помощи. И если вы, как вам кажется, пытаетесь помочь человеку советом, а в ответ наблюдаете коленный рефлекс, стоит задуматься вот о чем.
Кто в центре внимания
Любая помощь (финансовая, образовательная, юридическая, медицинская или, как в нашем случае, психологическая) ставит в центр ситуации того, кому она оказывается. Целая команда хирургов и ассистентов сосредоточена на одном-единственном пациенте, неподвижном лежащем на столе. В ходе операции он весь в софитах, он в безусловном фокусе внимания, а не хирург, не главврач, и не министр здравоохранения. Поэтому если, давая свои ценные советы, вы поймали себя на том, что в центре ситуации, распушив хвост, фигурируете вы сами, и шибко нравитесь себе в этой роли, то скорее всего никакая помощь в этот момент не оказывается. Вместо этого, вы упиваетесь своей значимостью, опытностью, умом, практичностью, тонкостью, итп., итп. (нужное подчеркнуть), за счет человека, оказавшегося в трудной ситуации. Под видом помощи мы порой извлекаем из ситуации куда больше моральных пряников, чем тот, кто в помощи нуждается.
Критерий качества
Любая помощь (см. список выше) имеет единственный критерий качества. Помощь должна помогать. Тому, кому она оказывается, должно становиться лучше. То же относится и к советам: они не должны быть абстрактно хорошими, они должны подходить, помогать конкретному человеку. Поэтому если вы вдруг замечаете, что для вас в разговоре важнее всего чувствовать себя правым, или красиво развернуть какую-то полюбившуюся вам идею, или под эту дудочку рассказать две-три поучительные истории, имеющие к делу пограничное отношение, то скорее всего никакая помощь в этот момент не оказывается. Никого не волнует, был ли академически прав хирург, у которого пациент умер на столе. Он не помог, остальное не важно. Под видом помощи мы порой решаем какую-то другую, свою проблему.
Обратная связь
Естественным образом из предыдущего пункта следует огромный интерес помогающего к обратной связи от того, кому он помогает. Команда хирургов пристально следит за множеством аспектов пациента (ЧСС, давление, уровень глюкозы и кальция в крови, наличие кровотечений и проч.) и мгновенно реагирует на их изменение. Хороший психолог также постоянно отслеживает сигналы от клиента – каждую минуту общения, а также в последующие дни и недели, с целью определить, есть ли прогресс, помогает ли терапия. Поэтому если вы чрезмерно увлечены тем, что говорите вы сами, и мало интересуетесь реакцией собеседника, то скорее всего никакая помощь в этот момент не оказывается. Под видом помощи мы порой рефлексируем некую собственную идею, и не имеем даже понятия, в контакте ли мы в с собеседником, или он давно и наглухо закрылся, терпеливо пережидая наши речи из чистой вежливости.
Можно ли все же помочь человеку посредством советов, как ему жить? Безусловно! Однако для этого недостаточно нашего выраженного желания давать советы, которое, наоборот, должно бы насторожить. И еще более должно насторожить, если отказ слушать наши советы и следовать им вызывает в нас самих раздражение и ощущение несправедливости. Это верный знак того, что этот процесс сулит намного больше радости нам, могущественным и премудрым, чем тем, для кого мы якобы стараемся.
Для того, чтобы действительно помочь, нужно очень четко держать все три критериях помощи. Это делает нас правдивыми по отношению к собеседнику и не позволяет выдать за помощь что-то другое. (Более канонический вариант правдивости я ранее описывал здесь) А также хорошо помнить о том, что людям в сложной ситуации намного ценнее искреннее сопереживание, доброта и присутствие, чем все наши попытки научить их жить.
Думаю, ответ таится в понимании того, как вообще устроен механизм помощи. И если вы, как вам кажется, пытаетесь помочь человеку советом, а в ответ наблюдаете коленный рефлекс, стоит задуматься вот о чем.
Кто в центре внимания
Любая помощь (финансовая, образовательная, юридическая, медицинская или, как в нашем случае, психологическая) ставит в центр ситуации того, кому она оказывается. Целая команда хирургов и ассистентов сосредоточена на одном-единственном пациенте, неподвижном лежащем на столе. В ходе операции он весь в софитах, он в безусловном фокусе внимания, а не хирург, не главврач, и не министр здравоохранения. Поэтому если, давая свои ценные советы, вы поймали себя на том, что в центре ситуации, распушив хвост, фигурируете вы сами, и шибко нравитесь себе в этой роли, то скорее всего никакая помощь в этот момент не оказывается. Вместо этого, вы упиваетесь своей значимостью, опытностью, умом, практичностью, тонкостью, итп., итп. (нужное подчеркнуть), за счет человека, оказавшегося в трудной ситуации. Под видом помощи мы порой извлекаем из ситуации куда больше моральных пряников, чем тот, кто в помощи нуждается.
Критерий качества
Любая помощь (см. список выше) имеет единственный критерий качества. Помощь должна помогать. Тому, кому она оказывается, должно становиться лучше. То же относится и к советам: они не должны быть абстрактно хорошими, они должны подходить, помогать конкретному человеку. Поэтому если вы вдруг замечаете, что для вас в разговоре важнее всего чувствовать себя правым, или красиво развернуть какую-то полюбившуюся вам идею, или под эту дудочку рассказать две-три поучительные истории, имеющие к делу пограничное отношение, то скорее всего никакая помощь в этот момент не оказывается. Никого не волнует, был ли академически прав хирург, у которого пациент умер на столе. Он не помог, остальное не важно. Под видом помощи мы порой решаем какую-то другую, свою проблему.
Обратная связь
Естественным образом из предыдущего пункта следует огромный интерес помогающего к обратной связи от того, кому он помогает. Команда хирургов пристально следит за множеством аспектов пациента (ЧСС, давление, уровень глюкозы и кальция в крови, наличие кровотечений и проч.) и мгновенно реагирует на их изменение. Хороший психолог также постоянно отслеживает сигналы от клиента – каждую минуту общения, а также в последующие дни и недели, с целью определить, есть ли прогресс, помогает ли терапия. Поэтому если вы чрезмерно увлечены тем, что говорите вы сами, и мало интересуетесь реакцией собеседника, то скорее всего никакая помощь в этот момент не оказывается. Под видом помощи мы порой рефлексируем некую собственную идею, и не имеем даже понятия, в контакте ли мы в с собеседником, или он давно и наглухо закрылся, терпеливо пережидая наши речи из чистой вежливости.
Можно ли все же помочь человеку посредством советов, как ему жить? Безусловно! Однако для этого недостаточно нашего выраженного желания давать советы, которое, наоборот, должно бы насторожить. И еще более должно насторожить, если отказ слушать наши советы и следовать им вызывает в нас самих раздражение и ощущение несправедливости. Это верный знак того, что этот процесс сулит намного больше радости нам, могущественным и премудрым, чем тем, для кого мы якобы стараемся.
Для того, чтобы действительно помочь, нужно очень четко держать все три критериях помощи. Это делает нас правдивыми по отношению к собеседнику и не позволяет выдать за помощь что-то другое. (Более канонический вариант правдивости я ранее описывал здесь) А также хорошо помнить о том, что людям в сложной ситуации намного ценнее искреннее сопереживание, доброта и присутствие, чем все наши попытки научить их жить.
Комментариев нет:
Отправить комментарий