понедельник, 16 июля 2018 г.

Про искренность

Искренность нынче в моде. Книг об аутентичном лидерстве не сосчитать. Открытость мыслей и частной жизни принимается публикой на ура. Откровенность саму по себе принято считать достоинством, а откровенные люди представляются безопаснее и как-то симпатичнее, чем те, что себе на уме. Выражать свои эмоции полезно для здоровья, и мы имеем на это право. Держать их в себе – плохо и несовременно.

Вообще в этом что-то есть, какие-то зерна правды. Например, что невозможно бесконечно притворяться. Воля – ограниченный ресурс, поэтому невозможно вечно одни эмоции давить, а другие имитировать, как невозможно 40 лет с огоньком вкалывать на ненавистной работе или без эксцессов прожить тот же срок с ненавистным человеком. Очевидно, наша жизнь должна нам подходить, а слишком частое перешагивание через себя – крайне неустойчивая стратегия долгосрочного процветания.

Но, как всякий обратный ход маятника, переход от культа железной целеустремленной сдержанности к культу экстремальной искренности – точно такой же перегиб и провал. Увы, пленительная непосредственность хомячков и попугайчиков нам явно не подходит. Чрезмерная откровенность имеет свои подводные камни.

Дело в том, что это, как правило, обман. Мы вовсе не всегда понимаем, что мы на самом деле думаем и чувствуем. Чаще всего у нас в голове царит сумбур из отдельных позывов, сиюминутных физических ощущений, размытых соображений, воспоминаний, противоречивых чувств, наведенных эмоций и прочих туманных материй. Каковы мы есть самом деле в этот самый момент – не такой простой вопрос для нас самих. А обрушивать на бедные головы окружающих весь это фарш без разбора и отсева вообще крайне глупо и неэтично. Не будем забывать, что без фильтров содержимое нашей головы выглядит ничуть не лучше, чем содержимое желудка. Все ценное, что исходит от нас – это некий наш личный продукт – творческих, мозговых, волевых или еще каких-то усилий. Необработанный и непрошенный выплеск нашего внутреннего содержания едва ли имеет ценность.

Абсолютно всем, кроме нашего психотерапевта, наша ультраоткровенность без надобности. Окружающие очень даже оценят, если мы будем себя вести здраво и порядочно, выполнять свои обещания, соответствовать взятой на себя роли, действовать сообразно достойным принципами. На остальное всем наплевать, за исключением, вероятно, нашего самого внутреннего круга. Но и их, самых ценных и близких людей, неплохо бы время от времени поберечь от некоторых наших «актов искренности».

Любая сложная система (а наша психика, несомненно, сложна) имеет разные механизмы для внутреннего и внешнего регулирования, и смешивать их – идея плохая. Поэтому для взаимодействия с окружающими нам подошла бы отдельная функция, которую Рольф Добелли остроумно называет нашим собственным «Министром Иностранных Дел».

От Министра Иностранных Дел не требуется быть насквозь лживой, двуличной и беспринципной скотиной, как могли бы подумать сторонники «единственного настоящего Я». Он вовсе не должен действовать вразрез с внутренними делами и установками. Но и полная открытость относительно дел внутренних (мучительных сомнений, постыдных слабостей, семейных проблем, вчерашнего несварения, страха смерти, гвоздя в ботинке и проч.) тоже не входит в его должностные обязанности.

Ибо от избыточной искренности ничто на свете не улучшится: ни наши отношения с окружающими, которые на нее не подписывались, ни наша собственная внутренняя ясность, которая от такого размывания границ внутреннего и внешнего только затуманится. Так что контролируемая, адресная и выборочная искренность – скорее признак душевного здоровья, чем лживости, скрытности или нецельности.

Комментариев нет:

Отправить комментарий